Проклятый мир (сборник) - Страница 119

119

– Жизнь – тяжелая штука, а это хороший допинг для поддержания формы. Не ворчи, Олеся, это мне надо, поэтому не спорь со мной, – объяснил неубедительно Ганн и приступил снова к щекотанию, а потом освободил ее от тугих пут, начав заниматься любовью с ней. – Завтра я буду лежать на твоем месте, обещаю, милая.

– Завтра твоя очередь убираться, ведь ты и так халтурил много, – заявила Олеся.

– Не отлынивал, а честно выиграл в споре, бросив жребий. Последнее время он стал моим корешем, – аккуратно поправил ее Ганн, – прости, Олеся, но жребий не может одновременно любить. Это ведь удача, а она обычно выбирает.

– Ты прямо помешался на этом чертовом жребии. Ладно, бросим, но завтра кореш покинет тебя, Митек, увидишь, – пообещала ему Олеся. – Кидать буду я. Ты жульничаешь, я чувствую.

– Это тебе кажется, – усмехнулся Ганн и начал жадно целоваться с девушкой.

– Проклятье, что за вонь? Ганн, паршивец, ты опять навонял? – страшно разозлилась Олеся и сбросила его с кровати, – только не вздумай оправдываться. Твою мать, еще раз выкинешь это дерьмо, вообще будешь спать на полу, усек?

– Ладно, не горячись, это от возбуждения. Извини, не буду, – отвечал резко Ганн и в свою очередь скинул ее тоже с постели прямо в свои объятия. – Что мне сделать для тебя, Олеся?

– Будешь убираться завтра без всякого жребия, а то и так много чудишь и совсем распоясался, ведешь себя как свинья, жрешь много прямо как из голодного края. Роняешь еду на себя, подбираешь с пола. Не выбрасываешь ничего. Я устала от твоих выходок. Без конца таскаешь наши запасы, – вскипела Олеся, залезая снова на кровать. – Но все-таки я не могу без тебя. Ты знаешь.

– Могла бы уже привыкнуть к моим капризам и странностям, но иногда я перебираю, с этим я соглашусь, – небрежно заявил Ганн.

– Ты часто перебираешь и выходишь за рамки. К этому нельзя привыкнуть, поэтому ты будешь отрабатывать свою хозяйственную норму и развлекать меня, Митя, и я, может быть, прощу тебя, – сердито говорила Олеся, когда Ганн залез на кровать и лег рядом. – Не спорь со мной.

– Ты права, но ты тоже хороша, детка. Копаешься в моих вещах и берешь их без проса. Я ведь забиваю на это и не ору на тебя, а ты из-за всяких глупостей выходишь из себя, – в ответ на эти справедливые выпады заявил Ганн.

– Ладно, я тоже хороша, но это ответная реакция. Завтра вы с Алексом пойдете на охоту, так что убираться будешь потом, – смягчилась Олеся. – Давай поднимай мне настроение и извиняйся за плохое поведение, Митек!

– Я готов порадовал тебя остроумной шуткой, Олеся, и продолжить наш концерт, – произнес Ганн, видя, что Олеся простила его, ведь она на следующий день забудет обо всем.

Действительно, она была терпеливая и забывчивая на такие дела, да и Ганн еще влил ей немного своей горькой настойки, завязав до этого глаза шарфом. Это было сделано специально, ведь Митя хотел устроить ей сюрприз. От этого приема она немного скривилась и грязно выругалась, но приняла горькую настойку мужественно.

– Что ты мне влил? Свое новое пойло, да? Горькая бурда, Ганн! Засранец ты, но неужели тебе самому нравится это извращение? – выругалась она, когда он снял повязку с глаз.

– Да, представь, детка, нравится, ведь я странный, – невозмутимо отозвался он.

– Ты извращенец, – захихикала Олеся.

– А ты сомневалась? – усмехнулся Митя и продолжил сексуальные забавы со своей любимой девушкой, до этого приняв сам горького пойла для нового заряда бодрости, ведь он должен сразить наповал Олесю и подарить ей незабываемую ночь перед тем, как он пойдет на охоту с другом.

– Давай «япошку» поедим, Олеся? Я знаю, что эта изысканная еда имеется тут в большом ассортименте, – предложил Ганн, когда отработал очередную сексуальную долю для любимой девушки. – Вчера мы ели «Папу Джонса» с моими любимыми соусами барбекю. Мы с Алексом обожаем эту фирменную большую пиццу. Папа Джонс вообще прикольный чувак.

– О, да, он клевый, умеет чувак делать классную пиццу. Я с удовольствием поем ее еще раз и попью колу или что-нибудь крепче. «Япошку» завтра поедим, Митек. Не сейчас ты собрался ее жрать? Опупел что – ли! Не жирно будет на ночь столько наворачивать, – засмеялась Олеся, понимая, что он просто дурачится.

– Могу и сейчас, но ты ведь мне не дашь, я знаю, – отозвался Ганн. – Конечно, это будет завтра. Я просто прикололся и напомнил. Алекс и Алиса меня поддержат, я уверен, ведь они тоже те еще гурманы и эстеты, как мы с тобой.

– Конечно, поддержат. Только ты все-таки постарайся не заходить в парашу или в ванную комнату, когда я там обитаю со своими пошлыми шуточками типа «Ты так прекрасна в этом туалете или ты так обольстительна, что я возбудился». Я не стесняюсь своего тела, но есть все-таки какие-то границы, Митек. В отличие от сестры, я могу тебя пускать в душ иногда. Лучше смотри. Я ведь свет включаю, – напомнила ему Олеся.

– По инерции я иногда не замечаю, когда сильно припрет. Когда начинаешь плясать, то мне не до таких глупостей. Ты должна меня понимать, – пытался неуверенно оправдаться Ганн.

– Гребанные отмазки больше не прокатят, поэтому я буду запираться, как моя сестра и Алекс, – предупредила его Олеся. – А ты делай, как считаешь нужным, но лучше не дури.

– Да, они тоже недовольны нашими выходками, ведь по привычке забываешь, – заметил Ганн. – Ладно, я исправлюсь.

Пока Ганн с Олесей вели интересный разговор, занимались сексуальными забавами и безумно хихикали в угарном экстазе, Алекс и Алиса находились тоже на кровати, но их развлечения были более скромными. Они сняли лишнюю одежду и играли сейчас после покера в разгадывание загадок, которые загадывали друг другу. Они потрясающе описывали предметы и легко угадывали, находясь в отлично настроении, поэтому мило улыбались и смеялись.

119